надежда умирает последней – что верно, то верно
но когда она корчится в муках (не исключено. что предсмертных), стеная, рыдая и ругаясь, как сапожник, житья от неё нет совсем.
ощущение такое, что внутри поселилась баньши, беспрестанно оплакивающая, вопреки преданьям, саму себя.
помочь ей я не знаю способа, утешениям ничьим она больше не верит, а изгнать и повести генуборку души как-то бесчеловечно…
поэтому я просто засыпаю, укрывшись от её возгласов под глухим ватным одеялом забытья. сплю как убитый, когда вечер в разгаре, сплю, когда ночь ткёт своё чудное синее с серебром полотно, сплю, когда уже пора вставать и собираться на учёбу…
сплю. и этим пытаюсь уберечь разум.
правда, есть ещё утро, день и ранняя половина вечера наедине с этой неизлечимой, но жаждущей жизни больной…приходится терпеть)
я же сам днюю и ночую у одной закрытой двери… вокруг меня длинный, просто необъятный коридор с бесчисленным числом дверей, но я лишь изредка безразлично озираюсь, а потом возвращаюсь взглядом обратно.
притворяюсь вышколенным псом и стараюсь сидеть тихо, хотя иногда принимаюсь царапаться когтями, тычусь мордой, даже тихонько вою…
я знаю, по ту сторону кто-то есть. я слышу голос. голос иногда произносит моё имя, но ключа в замочной скважине никто не поворачивает.
я знаю, едва ли мне откроют. и это не моя вина – возможно, там на той стороне просто не нужен пытающийся прибиться к людям маленький волк возможно, там хотят завести маленькую породистую кошку или изящную канарейку
но надежда умирает последней – что верно, то верно
и всё же, когда она корчится в муках…